Рассказ для детей "Пожар"
Как пахнет беда? Всегда по-разному. Иногда беда пахнет порохом, иногда лекарствами, а этим летом беда пахла гарью. Не уютом домашнего очага, не походным костром, а именно гарью, горьким смрадом пожарищ. Стояла страшная засуха, полыхали леса.
***
Сережа в августе гостил в деревне у тетушки. По утрам он ходил на сильно обмелевшую из-за жары речку ловить раков, пил парное молоко, которое давала тетушкина корова, и катался на велосипеде. Еще вместе с дядей Федором, работавшим на пожарной машине, возил воду на огороды. Сережина тетя была старостой в недавно построенном храме. Два раза в месяц к ним приезжал батюшка из соседнего села, крестил, исповедовал, совершал Литургию. Осенью из города обещали прислать постоянного священника. Бабушки в выходные собирались в храме, читали акафисты и обсуждали, какой у них будет священник.
Был обычный жаркий день. Никто не ждал несчастья. Огонь появился внезапно. Сначала из леса за рекой просочился сизый дым, потом в какие-то пять минут по макушкам деревьев со страшным ревом пришло пламя. Весь лес вдоль реки в мгновение ока оказался охвачен пожаром. В воду с шипением падали полыхающие ветки. Стая птиц, взмыв в задымленное небо, кружилась над горящими гнездами.
Все деревня с лопатами и ведрами высыпала к реке. На своей пожарной машине подъехал дядя Федор. Река была последним рубежом, отделяющим огонь от деревни. Солнце застило горьким дымом. Пожар дышал обжигающими волнами.
***
— Горим!!! — раздался протяжный женский крик откуда-то из центра деревни, где был магазин.
Оказалось, огонь зашел с тыла, перейдя реку где-то ниже по течению. Пламя по траве подбегало к домам, запрыгивало на стены. Огненные языки вздымались в небо, лопался шифер. Пожар распространялся по деревне с чудовищной скоростью.
Дядя Федор на пожарной машине уехал заливать один из полыхающих домов. Сережа с тетушкой побежали к храму. Бревенчатая церквушка с колокольней стояла на небольшом холме в окружении деревянных же построек. Мальчик по лестнице взмыл на колокольню и ударил в набат.
***
Полдеревни утопало в дыму. С высоты колокольни было видно, как люди выносят из домов вещи. По улицам металась выпущенная скотина.
Пламя катилось по сухой траве, лизало заборы и, выбравшись к пригорку, где стоял храм, длинной огненной дугой начало подниматься вверх.
Сережа сбежал по лестнице c колокольни вниз и, набрав два ведра воды, кинулся навстречу пожару. Вода с шипением и паром, пузырясь, ушла в землю, как в сухой песок. Пахнуло жаром, у мальчика опалились ресницы и брови. Пламя, обогнув мокрое пятно, куда Сережа вылил воду, снова неумолимо пошло вверх. Мальчик, кашляя, тоже побежал к храму.
— Тетя, храм сейчас загорится! — прокричал Сережа.
Кинулись искать дядю Федора. Тот вскоре приехал на пожарной машине и, из толстенного шланга вылив на горящую траву остатки воды, умчался заправляться.
***
Плавились подошвы у обуви, дым разъедал глаза, а дяди Федора все не было. Сережа, раз за разом набирая в ведра воду, выливал в огонь, но пламя, обманчиво поугаснув, с новой силой шло в наступление. Наконец огонь подобрался вплотную к храмовым постройкам и, несколько раз лизнув бревенчатую стену, с треском въелся в дерево.
С задымленной улицы вымчал дядя Федор, въехал на бугор и, обреченно посмотрев на полыхающие стены, крикнул из окна машины:
— Дом наш вот-вот загорится! Надо ехать тушить!
Машина развернулась и с ревом покатилась вниз, исчезая в дыму.
— Беги к нам! — сказала Сереже тетушка.— Скажешь дяде Федору, что я лучше здесь сгорю, чем храм брошу! Так и скажи!
Мальчик стремглав кинулся напрямую через сад к тетушкиному дому. Листва у вишен и яблонь сморщилась от жара.
Со двора соседей к тетушкиному дому подбиралось пламя. Загорелась стена у сарая. Огонь через несколько секунд перемахнул на крышу. Дядя Федор кинулся к сараю и распахнул дверь. Оттуда с визгом выбежали свинья и поросята.
Сережа передал слова тетушки. Дядя Федор постоял ошеломленный, с серым от горя лицом и, с минуту подумав, сказал:
— Садись в машину! Может, хоть храм потушим.
Через несколько минут после того, как они отъехали, у сарая от температуры лопнуло стекло и с чудовищным треском обвалилась кровля. Огонь в одно мгновение сожрал летнюю кухню и пополз к дому.
***
Дядя Федор в Бога не верил и в храм, разумеется, не ходил. Когда ему доводилось участвовать в каких-нибудь богословских спорах, он обычно говорил неизменно одно и то же:
— Мужчина должен трудиться, а не в церкви поклоны бить.
Вообще он считал, что ходить в храм — пустое, сугубо женское занятие.
— Йод не забыла взять? Лоб расшибешь, помажь обязательно! — смеялся он над тетушкой, когда та собиралась идти в церковь. И обычно добавлял: — Против антисанитарии.
***
Вокруг храма полыхали постройки. Пламя могло вот-вот перекинуться на церковь. По огню ударила тугая струя воды из пожарного шланга. Дядя Федор один на один вышел на битву против пожара. Шипели обгорелые черные бревна. Дым выедал глаза. Жар не подпускал близко к очагу возгорания. Дядя Федор задыхался от кашля… И все же огонь начал медленно и неохотно отступать. Наконец, пламя удалось сбить. Около храма дымились обгорелые головешки. Церковь стояла, с черным пепелищем вокруг, на выжженном холме,— но стояла нетронутая огнем, отвоеванная у пожара.
***
В то время, пока дядя Федор воевал с огнем, из города прибыла колонна пожарных машин, подоспели и грузовики с гуманитарной помощью. Пожарные раскатали огромные шланги; хлынули струи воды. Деревню потушили.
Дядя Федор, тетушка и Сережа вернулись домой. От сарая и летней кухни остались только груды пепла. Сад тоже погиб в огне. Но дом уцелел. Кое-где еще дымились головешки. Дядя Федор прошелся по пепелищу, поднял закопченную дверную петлю, повертел в обожженных руках и положил в карман брюк. Меркла вечерняя заря. Из стада на место родного сарая пришла и жалобно замычала недоеная корова. Вскоре тетушка принесла Сереже кружку необыкновенно вкусного парного молока.